— В тот день, двадцать пять лет назад, градусник за окном, преодолел отметку в тридцать градусов по Цельсию, а жаркое солнце нещадно палило, буквально плавя асфальт. В тот день, третьего мая, глаза цвета альпийского шоколада широко распахнулись, увидев свет под несколько другим углом, ведь рядом с ней теперь всегда был тошнотворный запах смерти и гнили, просачивающийся откуда-то, с другой стороны. Детство Оаны поистине можно было назвать счастливым: любящие родители Фобель и Мирна, что души в ней не чаяли, готовы были оберегать ее всю жизнь и быть рядом, хоть, когда оставались один на один – все шло наперекосяк. Любовь жила в их доме в самом центре Яссов только, когда Оана широко улыбалась, хватаясь за ладошки родителей, брак между ними изжил себя еще до рождения девочки, и держался только на ней. — Слишком впечатлительная. Именно так сказала ее мать, говоря по телефону с подругой, спустя неделю истерик Оа и просьб проверить нет ли монстров под кроватью и в шкафу. И если маленькая темноволосая девочка видела зловещие тени, слышала пугающее кряхтение и скрипы половиц под невесомыми шагами потусторонних духов, то для ее родителей там действительно ничего не было. Спать становилось все страшнее и страшнее, сжимая потертую зеленую лягушку, а звать родителей было уже бесполезно. Оставалось только как-то жить с этим. И она живет, пока не приблизился ее одиннадцатый день рождения. Оана была в предвкушении незабываемых выходных в Бухаресте, коим не суждено было случиться. Ссоры в их семье, в последние годы, стали постоянными гостями, что уже пустили корни среди них и прочно вросли в самое основание фундамента. Этот день не стал исключением – очередная перепалка, образовавшаяся на пустом месте, и как бы Оана не пыталась докричаться до родителей сквозь их обвинения, ничего не получалось. В какой-то момент, не выдержав, крики девочки переросли в самую настоящую истерику. Хлопок. Взрыв. Удар.
— Последствия для здоровья мисс Ливиану были не особо серьезны: сломанное запястье и пара ушибов, чего не скажешь о Фобеле и Мирне, что скончались на месте. Тогда, она еще не до конца понимала, что произошло, ведь экспертиза указала на поломку в машине, что привела к аварии, хоть на самом деле, благодаря эмоциям, переполняющим ее, произошел бесконтрольный выброс энергии – сработала способность Оаны. Лишь в будущем, через шесть лет, она поймет, что именно она стала катализатором аварии, но тогда, тогда она была испуганной девчонкой, лишившейся самых близких и любимых людей. Опека над ней перешла к ее дяде, живущем в Брашове, куда она и переехала, как только была выписана из больницы. Смена обстановки, горе от потери достаточно сильно отразились на ней, сделав малышку довольно отрешенной и замкнутой, проводящей время в одиночестве, не имея практически знакомых и друзей. По крайней мере, так продолжалось до какого-то времени, пока в старшей школе не настал период ее первой влюбленности, изменив ее не то в лучшую, не то в худшую сторону: постоянное посещение вечеринок, пачка сигарет в кармане куртки, мелкие татуировки на теле. А в возрасте семнадцати, на ее запястьях впервые появятся порезы, коих с течением времени станет лишь больше. После же
школы, увлекаясь с детства искусством, посещая различные кружки, практически не задумываясь Оана поступила на искусствоведа в местном университете.
— Потеряв самых близких людей в своей жизни, виня себя в этом по сей день, дядя стал для нее спасательным кругом, что заботился о ней, как о родной дочери, за что она была ему безумно благодарна. Но каждый имеет свои скелеты в шкафу и темные тайны, скрывающиеся за личиной хорошего человека, и ее дядя был не исключением. Контрабанда, кражи - то, чем он занимался не один десяток лет, а последние годы, не задавая лишних вопросов, работал на Хардейна Кавальери. Только глупец решил, что обманывать и подворовывать в свой карман очень удачная мысль, но спустя пару месяцев это всплыло на поверхность. Очередная встреча с Кавальери в доме дяди Ливиану закончилась убийством второго, так еще и племянница практически смогла застать это все, крайне не вовремя заявившись домой. Оане было двадцать, когда горе и скорбь снова залезли к ней в душу. Оане было двадцать, когда ее увезли в больницу с большой кровопотерей и вскрытыми венами, и то только благодаря ее лучшей подруги Джо, что в нужное время оказалась рядом. Судебного разбирательства по поводу убийства не было, словам девушки о том, что она видела Кавальери, уезжающего от дома, никто не поверил. Вместо этого было доказано причастие дяди к незаконным делам, за чем последовала конфискация почти всего имущества, а Оане осталось только собрать собственные вещи, имея при себе всего две тысячи лей, и никакой уверенности в своем будущем.
— Уже спустя несколько лет после случившегося, окончания университета, она все так и остается жить в крохотной квартирке в четырехэтажном доме, деля лестничную клетку с Джо, живущей через стенку, и работает экскурсоводом в одном из музеев города. Ей двадцать четыре, и получив отпуск в Рождество, она покупает билет до Праги, не зная, что ее там ждет. Что-то в лице белокурой Ветоны Леверн, с которой она сталкивается рядом с паршивым клубом, которая затягивает ее туда, окуная в пучину недоэйфории и недосчастья. Курортный роман, который не должен был как-то продолжиться, но Оа удивленно брови поднимает, заканчивая очередную экскурсию для туристов, замечая в толпе знакомое лицо. У Оаны Ливиану баночка со снотворным и кошмары по ночам, ослепшая подруга через стенку, и какая-то совсем неправильная жизнь

⠀⠀Она словно вязкая карамель - такая же приторно сладкая, если распробовать на кончике языка, тягучая и искрящаяся, словно самая яркая звездочка на хреновом небе, которая своим светом, может затмить луну, освещающую дорогу в летнюю ночь. Потому что, Оана станет вашей путеводной звездой, которой нужно просто довериться. Довериться, дать руку, и осторожно следовать, сквозь пучину непроглядной тьмы, пока крохотная полоска света не разорвет треклятую пучину. Только не отпускайте, а то она сама потеряется в вечной тьме, разобьется на мелкие кусочки падая с небосвода. А падать всегда больно.
У ее души, с привкусом некогда счастливого детства и арбузной жвачки, сбиты коленки, да так, что никакая зеленка не поможет и не остановит образование гангрены. У Оаны днем на лице постоянная улыбка - так требует жизнь, а ночью - слезы, и желание вздернуться под потолком, чтобы забыть все и ничего не чувствовать. ибо черная кошка, с кличкой 'чувство вины', уже не один год раздирает в клочья все внутри, забирая все хорошее. Тонкие линии шрамов на запястьях, спрятанные под рукавами блуз и свитеров - лишь тому доказательство, вкус могильной земли на губах уже так давно, что Ливиану до сих пор не понимает, почему она вся уже не под ней.
Оана - это разговоры по душам в без четверти четыре утра, с тлеющей сигаретой, сидя на бордюре где-то на центральной площади;
Оана - это бессонница и пузырек со снотворным, что тщательно спрятан в ящике комода;
Оана - ледяной холод рук, сбитое дыхание и испуг в глазах, когда она твердит, что все в порядке [а это далеко не так].
Она до безумия профессиональна и ответственная, когда дело касается работы, но понятия не имеет зачем просыпается по утрам, оставаясь в одиночестве в крохотной квартире на третьем этаже.